Мы воспитываем новую петербургскую интеллигенцию

— Глеб Андреевич, в 2024 году СПбГМТУ получит крупный грант на развитие Передовой инженерной школы «Судостроение Индустрии 4.0». Почему это так важно для университета?
— Во-первых, это инвестиции в совершенствование вуза. Наш университет — это развивающаяся корпорация. На средства от полученного гранта создается проект, за период от двух до пяти лет эти средства возвращаются благодаря востребованности проекта. 
Во-вторых, эти деньги направляются именно на образовательную деятельность. Это качественно другое образование. В среднем на студента, в зависимости от специальности, тратится от 200 до 400 тыс. рублей в год, и надо понимать, что на эти деньги не предоставить современное качественное высшее образование. Например, стоимость обучения в приличном американском университете начинается от 20 тыс. долларов. Для получения образования нужны деньги. Если мы хотим воспитать высококлассного инженера, то нужно вложиться в его обучение. А в проекте «Передовые инженерные школы» (ПИШ) есть возможность направить именно на это обучение в несколько раз больше денег, чем обычно. Как правило, два-три человека из группы в 25 студентов — это инженеры суперкачества, остальные же просто работники, необходимые отрасли. В ПИШ мы научим немногих, но это будет элитное образование.

— Из чего складывается стоимость ¬обучения?
— Помимо зарплаты преподавателей, расходов на оборудование и коммунальные услуги вуза немалых денег стоят расходные материалы для обучения инженеров в лабораториях: ¬реактивы, пластмасса, эпоксидный состав для прессовки и множество других. Это всё статьи расходов. Иначе надо преподавать у доски с мелом, а инженера так учить нельзя.

— Какие вопросы обсуждались во время посещения университета главой государства в конце января?
— Прежде всего Владимир Владимирович Путин встретился со студентами и военно¬служащими, которые участвуют в СВО. Что же касается университета, то мы обсудили много важного: и научно-технологическую политику страны, и наши достижения. Мы показали то, чем гордимся, — новые разработки, лаборатории, отремонтированные и недавно построенные корпуса. Также был затронут вопрос, целесообразно или нет учить инженера по сложным техническим специальностям по двухуровневой системе бакалавриат + магистратура. Мы считаем, что нецелесообразно ― и Президенту наши доводы показались логичными.

— Вузы будут отказываться от Болонской системы образования?
— Увидим. Вышло соответствующее указание Президента Российской Федерации, в котором поручено это сделать. Теперь необходимо, чтобы указание было выполнено. Фактически эта трансформация уже происходит. Уйдут годы, потребуется много работы — бумажной, правовой, методической. 

― Какие доводы вы приводили президенту?
― Сложные естественно-научные специальности основываются прежде всего на математике. Она актуальна от начала до конца обучения, в том числе наряду с другими сложными дисциплинами. Будущего инженера для работы на производстве надо научить организации производства, проектированию оснастки, изготовлению электронной экспериментальной техники. Когда человека учат математике с первого по шестой курс, это непрерывный процесс. Когда посередине обучения надо поставить некую границу и выпустить бакалавра не с полными математическими знаниями — а именно два года его учат математике по сокращенной программе — тогда мы получаем неполноценного специалиста для сложного производства. После бакалавриата будущий специалист идет в магистратуру, а здесь количество мест уже ограничено, втрое меньше, чем при приеме в бакалавриат. Считается, что в магистратуре обучающийся начнет, что называется, добирать знания, в том числе по математике, но за два года в бакалавриате знания по математике, т. к. они даются в сокращенном виде, просто теряются. В начале магистратуры студент опять вынужден будет начать изучать эту науку почти с нуля, а времени на это уже не будет. Получится, что сложные темы в магистратуре не будут усвоены. Математика тренирует мозги, и именно поэтому математикой будущий специалист должен во время учебы заниматься постоянно.
Раньше выпускников инженерных спе¬циальностей, получивших полноценное пяти-шестилетнее образование, брали не только предприятия, находящиеся на территории Советского Союза, но и за рубежом. Брали на работу везде, ни диплома, ничего не надо было подтверждать. А сейчас как котируются выпускники российских вузов по Болонской системе, которая предполагала, что они плавно будут входить на международный рынок труда? Никак, необходимо подтверждение диплома. Возможно, где-то годится двухуровневая система, например, при подготовке учителей, в гуманитарных науках. Как правило, у них в середине обучения есть квалификация «преподаватель». За четыре года можно подготовить преподавателя труда, который потом доучится на практике. А для инженера-физика, инженера-механика, инженера-математика эта система не работает.
У нас в университете специалитет всегда оставался как основное направление подготовки. Когда принимали Болонскую декларацию, ни естественников, ни гуманитариев не спрашивали, но везде есть своя специфика, и ее надо учитывать.

— Какие качества абитуриентов, поступающих в ваш университет, вы цените прежде всего?
— Во-первых, мотивация. Учеба — это тяжелая работа. Человек должен осознанно на это идти. Сейчас в школе недостаточно хорошо готовят, поэтому вузу нужно больше времени для подготовки специалиста, а это пять-шесть лет.
Если человек идет в спорт, ему говорят каждый день тренироваться. Мы прокачиваем другие компетенции. Не приложишь усилий, даже если имеешь диплом, потеряешь работу через неделю, потому что ничего не умеешь.
Хотелось бы, чтобы у поступающего было качественное школьное образование. Именно поэтому мы строим по всей стране систему инженерных классов, это возможность отбирать будущих студентов, готовых заниматься дополнительно на ином уровне: программированием роботов, управлением лазерами. Мы должны гордиться тем, что Россия — родина лазера. Я сторонник строгих требований в образовании. Нельзя устраивать просто клуб по интересам, чтобы ребенку было легко, комфортно, интересно, иначе в результате получится «Маугли». 

— В последнее десятилетие сделано всё, чтобы дети не только перестали изучать физику в школе, но и стали ее бояться. Более того, последние лет десять практически половина школ перестала готовить ребят по физике. Что вы думаете по этому поводу?
— Нам приходится доучивать школьников, это плохо, конечно. У нас достаточно большой отсев, потому что планка не понижается, учиться тяжело, и это не только в нашем вузе. Если будет принято кардинальное решение, которое тоже обсуждалось в ходе визита к нам Президента, сделать ЕГЭ по математике единым, то есть не будет возможности сдавать «легкую» математику, а ЕГЭ по физике — обязательным, тогда все вздохнут с облегчением. Вот, казалось бы, зачем студенту консерватории математика? У греков музыка была частью математики. Это тренирует мозги. Нам для обучения в университете нужны дети, подготовленные со школьной скамьи. 

— Боюсь, гуманитарии пострадают, если физика будет обязательной при сдаче ЕГЭ.
— Не смотрите на ЕГЭ исключительно как на вступительные экзамены в вуз. Когда мы оканчивали школу, разве был ва¬риант не сдать физику? В аттестате зрелости был предмет «физика», поэтому ее в школе учили. И ребята из нашего выпускного класса были готовы поступать на разные направления, имея единый стандарт подготовки по средней школе. А сейчас в восьмом классе перестают изучать физику, математику, химию и другие необходимые предметы, внушают детям, что они гуманитарии.

— Расскажите, пожалуйста, о коллективе университета. Вы пришли сюда семь лет назад из другого вуза.
— Корабелка была вузом очень традиционным. В отличие от больших университетов, в 90-е годы она не подверглась трансформации. Одни вузы тогда разваливались, другие присоединялись к более крупным университетам, а какие-то высшие учебные заведения оставались и без недвижимости. А здесь сохранились стены и люди, начиная с 1990 года. Но долго так продолжаться не могло, потому что, когда что-то стоит без дела, оно тихо гниет изнутри себя, потом падает и давит всех под собой. Мне казалось, что этот исход уже близок. В первые месяцы моей работы на День открытых дверей пришли человек 20 будущих студентов и столько же преподавателей. Познакомился с людьми и понял, что надо делать в первую очередь. Вернуть людям веру в себя, гордость за свое дело и свой университет. Эти чувства по команде не восстанавливаются. Пришлось долго и методично возвращать людей к работе, студентов — к преподавателям, ремонтников — к стенам, с которых обваливалась штукатурка. 
Вузы ― это структуры, замкнутые на себя. Для них сторонний человек всегда является «варягом». Меня выбрали ректором коллективным голосованием через полтора года после того, как я пришел в СПбГМТУ. Это о многом говорит. Люди уважают и считаются только с тем руководителем, которому сами оказали доверие. 

— Насколько обновился преподавательский состав?
— Думаю, наполовину примерно. Коллектив был возрастной, многие ушли естественным образом. Это существенные потери. Иногда уникальная компетенция была у одного человека. Человек ушел, и компетенция потеряна. 
Сегодня команда университета как часовой механизм, в котором всё за всё цепляется, крутится. Самоощущение у людей поменялось. У нас время течет быстрее, чем снаружи. Где-то — 2026 год, а где-то — 2030. Вуз — это многоукладная конструкция. Приятно видеть, как большое количество людей вместе делают одно дело. 

  
— Как налаживались отношения с предприятиями отрасли? Насколько в отрасли сегодня востребованы выпускники вуза?
— Руководители судостроительной отрасли – это в основном выпускники Корабелки. Наши специалисты всегда были и будут востребованы. И если мы можем в промышленность что-то привнести, то мы делаем всё для ее улучшения. 

— Как построить корабль, который обязательно купят?
— Вопрос в качестве и стоимости постройки. Надо сделать хорошо и дешево, тогда корабль купят. Мы хотим, чтобы российские корабли пользовались спросом. Можно построить плохое и дорогое судно, его, наверное, тоже купят, если больше не у кого. Но будут искать, у кого приобрести дешевле. А что нужно для того, чтобы строить хорошо и дешево? Первое — скорость, потому что банковские кредиты дорожают. Второе — новые технологии, потому что сварщики с ручными электродами, сборщики с кувалдами и горелками — это прошлое. Мы приносим новое и готовим специалистов, которые будут востребованы.

— А насколько важно непрофильное образование в вузе?
— Мы избегаем таких слов, как миссия университета и прочее. Пафосу — бой. Мы воспитываем петербургскую интеллигенцию. Интеллигентный человек не может быть с узким кругозором: не знать историю, не разбираться в искусстве, музыку не любить. Это не про наших студентов. Чтобы воспитывать наших инженеров, нам нужны сильные гуманитарные кафедры, и они должны быть выпускающими, ответственными, работающими не впустую, поэтому у нас работают историки, социологи. Юридическая кафедра возникла по иной причине. Есть международное морское право. Корабль — это изделие очень высокой степени интеграции, построенной на международной кооперации. Важно разбираться в вопросах международной торговли, передачи прав, юридического сопровождения. Поэтому и международная экономика изучается в вузе, ведь надо уметь правильно растаможить, составить договор обслуживания. 

— Назовите, пожалуйста, наиболее крупных партнеров университета.
— По объему коммерческих заказов (оборудование, исследования, технологии) партнер номер один — «Ростех», это Объединенная двигателестроительная корпорация, потому что наши технологии применяются во всех моторах. Номер два — «Росатом». А номер три — «Роскосмос». Понимаете, корабль — это такая штука, которая перемещается в различных средах: на воде, под водой, в воздухе и космосе. Он состоит из корпуса, силовой установки, источников энергии, устройства управления, системы жизнеобеспечения экипажа. А мы как раз готовим специалистов, владеющих всеми компетенциями, чтобы построить любой корабль.

— Как вы взаимодействуете с другими вузами страны?
— С Санкт-Петербургским политехническим университетом Петра Великого у нас есть совместный научный центр мирового уровня. С Санкт-Петербургским государственным университетом реализуем проект создания технологической долины: они отвечают за фундаментальную научную часть, мы — за прикладную. Корабелка сегодня ― один из ведущих вузов. Есть вузы, где применяют наши практики, сетевые программы, оборудование — в Технологическом университете имени дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта А. А. Леонова, Псковском государственном университете, Дальневосточном федеральном университете, Казанском национальном исследовательском техническом университете им. А. Н. Туполева. Примечательно, что авиаторы воспринимают нас как авиационно-технологический вуз. 

— Наверное, потому и вы самолеты любите?
— Летать люблю, но никак не хватает времени получить лицензию пилота. Обязательно налетаю часы и все-таки получу право на управление самолетом.
Беседовала Анна ШАРАФАНОВИЧ