Выигравший жизнь

Год назад его не стало. Но учитель и по смерти остается учителем. Закономерно ли, произвольно ли всплывают в голове обрывки фраз и поэтические строчки, выражения лица и мельком брошенные советы — и даже то, что прежде казалось незначительным, ведет по жизни и помогает, как свет давно угасших звезд указывает нам небесные дороги. 

Юрий Георгиевич не верил в жизнь после смерти. В наших «Диалогах» он прямо об этом сказал: «Прах Прахович Прахов. Единственное, на что может надеяться человек, — что его будут помнить». Но тема конца не вызывала у него горьких или испуганных слов. Он готовился к нему, как к неизбежному следствию жизни, расчетливо и по-деловому. И с характерной иронией поторапливал нашу работу: «Учтите, венки нынче дороги». А я не хотела слышать об этом, не хотела думать о том, что однажды его не будет…

Юрий Димитрин от души любил жизнь. Он был до краев полон ею. В последние годы он не очень хорошо видел, с трудом ходил, но старость не могла заглушить колоссальную внутреннюю силу и жар темперамента, впечатлявшие каждого, как только он начинал говорить. А слог Димитрина раскрывал ясный ум, глубокое знание своего дела и вместе с тем удивительный, по-детски жадный интерес к миру и к людям. Этот интерес рождал и неповторимую парадоксальность его рассуждений, одновременно скромных и величественных, ироничных и серьезных в самой сердцевине. Юрий Георгиевич умел искренне радоваться вкусному обеду и хорошей выпивке, успехам коллег и достижениям незнакомцев, умной мысли и женской красоте. 

Димитрина справедливо было бы называть классиком. И как крупнейшего отечественного либреттиста ХХ века, и как человека, стремившегося к этической и эстетической гармонии своих сочинений. Однажды я в шутку указала на внешнее сходство драматурга Димитрина с древнегреческим трагедиографом Эсхилом. И либреттист «Орфея и Эвридики» Александра Журбина, «Орестеи» Сергея Танеева (редакция) и «Прометея» Карла Орфа (перевод) с усмешкою это принял.

Он любил жизнь и как гармонию, и как борьбу. Те, кто участвовал в общих дискуссиях, никогда не забудут страстность его речи, задевавшей многих. За свою правду Юрий Георгиевич был готов биться до крови. Но он мог изменить свои взгляды, если признавал их ошибочными. И всегда старался выслушать оппонента, пусть даже не соглашался с ним. 

Юрий Георгиевич не боялся ошибок, не боялся заблуждаться и искать, начиная путь заново. Так, в тридцать три года он круто изменил судьбу, бросив стабильную работу инженера, был отчислен с композиторского отделения музыкального училища и по воле случая сделался либреттистом. Эта профессия не сулила Димитрину почета и уважения среди художников. Она воспринималась как поденная работа, как ремесло, всегда затмеваемое творчеством композитора. Но талант и полемический задор молодого автора скоро обратили на себя внимание практиков и теоретиков музыкального театра. А дальше — громкие премьеры современных сочинений, первые русские тексты оперной классики, редакции, оживившие забытые шедевры, ряд будоражащих критических публикаций, первая советская рок-опера, первый русскоязычный сайт о либретто, первый в России научный либреттоведческий сборник, вышедший уже без присмотра составителя. Юрий Димитрин все время сопротивлялся тому положению и тем оценкам, которые рождала сила общей привычки. И он обрел себя там, где другие себя теряли. Но заслуженный авторитет не мешал ему продолжать учиться, сомневаться и искать. Будучи признанным мэтром, преподавателем Театральной академии, членом Союза писателей и экспертом, Димитрин посмеивался над своим «бронзовым» статусом, глядя на мир по-детски распахнутыми глазами, не устававшими удивляться. 

Болезни, конечно, огорчали его, потому что мешали работать, но никогда не становились центром внимания. Главным было успеть осуществить задуманное, чтобы слова и дела не пропали даром, чтобы проторенные тропинки не зарастали. Завершая наши «Диалоги», Юрий Георгиевич вспомнил письмо престарелого Джузеппе Верди к своему либреттисту Арриго Бойто, который был моложе его на тридцать лет, а именно последнюю фразу. «Отношу ее к появляющимся на музыкальных сценах премьерам спектаклей с моими либретто и к моим книгам», — сказал он и процитировал: «Какая радость! Иметь возможность сказать публике: мы еще здесь!!! Вперед!»

Два года минуло с тех пор. Год, как Юрия Димитрина нет. Но жизнь, которую он любил и которая кипела в нем самом, продолжается. Совсем недавно, 22 и 24 января, на Приморской сцене Мариинского театра состоялась мировая премьера оперы Александра Смелкова «Идиот» на его либретто; запланирована отложенная из-за ограничений презентация либреттоведческого сборника «Восьмая нота в гамме»; сайт Юрия Димитрина «Либретто во сне и наяву» не перестал обновляться… И, вспоминая Юрия Георгиевича, я не хочу говорить о нем, как об ушедшем. Он все еще с нами. Он выиграл жизнь.