Ничто не вечно под луной…

Творчество Смекалова-балетмейстера было представлено на развернутой в стенах Каменноостровского театра экспозиции, в рамках которой можно было насладиться и чудесными эскизами Андрея Севбо. А предваряли премьеру образовательная программа с участием хореографов проекта, цикл лекций о современном танце от критика и историка балета Таты Боевой и танцевальные уик-энды в Dance Academy Russia.

Одна из главных интриг «1234» в том, что новый балетный спектакль состоит из четырех частей, поставленных разными хорео-графами. Помимо Смекалова, это Ксения Вист из Германии, Хелдер Сеабра из Португалии и Яэль Цибульски из Израиля. 

В основу балета положены четыре сюжета (каждый постановщик выбрал свою цифру), объединенные в целое. Самопознание, поиск утерянной гармонии, «зал ожидания» между хаосом и порядком, перерождение/преображение и ощущение себя частицей мироздания — такова совокупность смыслов, переданных языком танца. Затягивающий в пучины философии и психологии спектакль рождает множество ассоциаций — наверное, даже больше, чем было в него заложено, и в этом его несомненное достоинство. 

Врастающая в темные глубины сценического пространства вертикальная конструкция (художник-постановщик Елисей Шепелёв), опутанная находящимися в постоянном круговороте кольцами, игра света и тени (художник по свету Константин Бинкин) словно олицетворяют фрейдистское «неживое было раньше, чем живое». Наэлектризованная «механическая» музыка Бхимы Юнусова (композитора балета Смекалова «Солярис») столь же пластична, как двигающиеся под нее тела танцовщиков. В жестких металлических звуках нашли отражение «мирослышание» Михаила Матюшина и урбанистическая «Симфония гудков» Арсения Авраамова, электроакустический «звучащий крест» Николая Обухова и неведомые ритмы иного бытия. Это неведомое и иное пронизывает весь спектакль, то распадающийся на доли и дольки танцевальных композиций, то складывающийся в причудливое мозаичное панно. 

Предельная лаконичность костюмов (художник по костюмам Нина Штеренберг) и скупость цветовой палитры подчеркивают выразительность хореографического рисунка — то лапидарного, механизированного, то избыточного, страстного. Ментальные различия не помешали постановщикам сойтись «на одной тропе» и поступательно приближаться к вселенской гармонии. Движение как отдельная жизнеутверждающая сущность находится в постоянном стремлении к совершенству, отождествляемому с Космосом. Возникающая на заднике сцены огромная луна (художник по видео Сергей Рылко) становится символом гармонии, к которой, преодолевая хаос и анархию, прокладывают дорогу герои балета. В финале ось мироздания трансформируется в Древо Жизни, к которому припадают телами юноши и девушки, но картинка не выглядит пасторальной, над ней незримо парит тень основателя психоанализа: «Целью всякой жизни является смерть». Да и сверкающая холодной красотой луна, что «вплыла жасмином воланов» в поэтичном романсе Гарсиа Лорки, связана с мифами о смерти. Говорит ли это о том, что всё химера и достижение гармонии иллюзорно? Скорее о том, под луной нет ничего вечного…

Современный танец требует от танцовщиков виртуозной техники и недюжинной выносливости. Команда, собранная Смекаловым, явила то и другое, а также особенную эмоциональную наполненность, не выплескивающуюся под напором страсти, а органично вплетаемую в пластику. Здесь все были на своих местах. Брутальный Александр Челидзе, порывистый, импульсивный Диего Кальдерон, харизматичные Алексей Недвига и Владимир Варнава и, конечно, сам Юрий Смекалов. Прекрасны были и танцовщицы: хрупкая, нездешняя Полина Митряшина, яркая Виктория Литвинова, романтичная Сабина Яппарова… К сожалению, из-за полученной травмы на премьерных показах не смогла выступить Злата Ялинич, и в ее роли появились хореограф проекта Яэль Цибульски, ассистентка Хелдера Сеабра Эмили Макдэниел, солистка Мариинского театра Екатерина Чебыкина и Виктория Литвинова. 

Участие в одном балете четырех хореографов Смекалов назвал «вызовом», требующим преодоления языковых и культурных барьеров, умения принять чужие концепции для «примирения идей». После премьеры сомнений в том, что барьеры взяты, а общий язык найден, не осталось.