История одного произведения

Окончание. Начало: «Санкт-Петербургский Музыкальный вестник» № 9 (181), октябрь 2020 г. Все фотографии и иллюст-рации предоставлены редакцией журнала «Художественный вестник».

Предлагаемая в настоящей публикации интерпретация картины П. Н. Филонова «Первая симфония Шостаковича» — попытка разгадать замысел автора. Слово за искусствоведами, исследователями творчества художника.

Редакция

На Анциферовских чтениях 2015 года из доклада Н. Ф. Золотухиной автору этой статьи стало известно о картине Павла Филонова «Первая симфония Шостаковича». Художник редко давал конкретные имена картинам, чаще просто: «Лица». «Головы» или «Без названия». Что же хотел сказать в этой картине Павел Филонов?

Павел Николаевич Филонов (1883–1941) — 

один из несомненных лидеров русского авангарда, основоположник «аналитического искусства», родился в Москве, с 1897 года жил в Петербурге. Несколько раз держал экзамен в Академию художеств, но, попав туда, проучился лишь с 1908-го по 1910-й, был исключен, так как не желал подчиняться академическим канонам и казался академическому начальству слишком оригинальным. Тогда художник стал работать самостоятельно. 

В период 1905–1912 годов совершил поездки по Волге, Кавказу, был в Стамбуле и Иерусалиме, в Италии и Франции, зарабатывая на жизнь поденной работой. <…> Филонов не только создавал картины, но и писал трактаты об искусстве будущего, поражая своей работоспособностью, занимаясь по восемнадцать часов в сутки.

Заказов не брал и безвозмездно занимался с учениками. Он частенько не имел ни копейки на кусок хлеба, но постоянно отказывался от продажи своих картин, считая, что его искусство принадлежит Родине, народу. <…> «Своих картин я не продаю — я решил все их принести в дар Советскому Союзу, с целью сделать из них музей аналитического искусства <…>. Я предполагаю, если позволят обстоятельства, сделать выставку моих работ по городам нашего Союза и за границей, а сбор от нее отдать в пользу МОПРа».

В 1925 году Филоновым была создана школа русского авангарда МАИ — мастеров аналитического искусства. Официально она была признана в 1927 году и просуществовала до весны 1932-го, но занятия с учениками школы художник продолжал до 1941 года, до самой своей смерти. В разные годы в состав МАИ входило до 70 художников. Задачи, которые ставил П. Н. Филонов перед собой и своими учениками:

1. Реализм — база, основа для мастера, то есть изображение натуры «точь-в-точь»;

2. На следующем этапе — интуиция. Переход к языку обобщений и символов, когда реальный мир не столько читается, сколько угадывается. Филонов как бы разлагает реальный мир на элементы подобно слогам, буквам и, пропустив их сквозь увеличительное стекло своего анализирующего глаза, складывает, синтезирует в сложные образы;

3. Создание Музея аналитического искусства (неосуществленная мечта). 

До самой смерти в блокадном Ленинграде (3 декабря 1941 года) он не выставлялся, хотя мечтал о выставке своих работ. А затем — еще четверть века забвения. <…>

После смерти Павла Николаевича его сестра Евдокия Николаевна стала хранителем его работ. Лишь в 1942 году, чтобы уехать в эвакуацию, она сдает их на хранение в Русский музей, перевезя картины на детских санках под обстрелом, когда каждый неверный шаг грозил гибелью. «Все рукописи его я храню. Но найдется ли такой человек, который поймет его замыслы правильно и осуществит их? И когда это будет? Видимо, я не дождусь лучших времен для брата…»

В 1953 году Евдокия Николаевна забирает картины из Русского музея, узнав, что их увезут в Москву и неизвестно, в каких условиях они будут находиться. И только в 1960 году вторично сдает в музей около четырехсот работ брата, около девяноста — 

остались у нее дома, в том числе «Первая симфония Шостаковича». «Ко мне приходят смотреть работы — единственное место, где можно видеть Филонова. Почти всех удивляет, что так много работ написано маслом на бумаге, а не на холсте. И больших работ». (Например, «Первая симфония Шостаковича», написанная на промасленной бумаге, имеет размеры 99 х 67 см.)

Ученики мастера рассказывают, что Филонов отделывал свои огромные полотна тонкой кисточкой, начиная от одного края картины и постепенно доходя до противоположного. Эту особенность работы своего учителя позже отметила Алиса Порет в портрете Филонова.

19 августа 1967 года картина «Первая симфония Шостаковича» впервые была выставлена на персональной выставке Филонова в Новосибирске в Академгородке и тогда же опубликована в каталоге 1967 года.

Случайно узнав о ранее неизвестном художнике, создатель галереи Михаил Янович Макаренко поехал в Ленинград к Евдокии Николаевне. Увидев работы Павла Николаевича, он сразу стал просить их для персональной выставки. Обещание выпустить каталог сломило нерешительность сестры. Ведь брат мечтал о персональной выставке и о каталоге работ. И Макаренко выполнил обещание.

Каталог, хоть и плохого качества, сразу стал библиографической редкостью. Всего было напечатано 50 экземпляров на ротапринте. Под № 67 значилось: «Без названия (Первая симфония Шостаковича), 1927 

(99 х 67 см)».

Макаренко (Гершкович) — коллекционер, знаток русского авангарда, правозащитник, узник ГУЛАГа. < …> В 1965 году художник А. Жигалко дарит свою коллекцию картин Новосибирску с условием организации выставки, выбрав доверенным лицом М. Я. Макаренко. <…> 

Узнав об открытии художественной галереи в Новосибирске, художники и их наследники охотно предоставляли сохранившиеся у них картины для экспозиции. Планы галереи были грандиозны, но открыть в 1966–1967 гг. удалось лишь (!) шесть персональных выставок: Эль Лисицкого, А. Жигалко, Р. Фалька, П. Филонова, Э. Неизвестного и М. Шемякина. Посетители со всей страны приезжали, чтобы увидеть произведения русского авангарда. Поток людей был столь велик, что двери галереи ежедневно с трудом закрывались в 22 часа.

С концом хрущёвской «оттепели» 

(с концом «пражской весны» 1968 года) закрылась и галерея. Раздав владельцам их картины, в апреле 1968 года Макаренко уехал в Ленинград, где сразу же попал в поле зрения милиции. Ему выписывали предупреждения о «тунеядстве» и одновременно увольняли с тех мест работы, которые ему удавалось находить. Но и здесь был найден выход: Макаренко добивается статуса свободного профессионала и в 1969 году принят в члены Ленинградского городского комитета художников.

В сентябре 1970 года Макаренко арестован и по приговору суда получил восемь лет строгого режима с конфискацией имущества, что означало, что он мог быть ограблен на всю свою коллекцию, если бы он предусмотрительно не избавился от картин раньше. Во Владимирском централе Макаренко познакомился со многими известными диссидентами, пользовался в лагерной среде большим уважением. Полностью отсидев весь срок, он уже не занимался искусством, а только защитой прав человека. <…>

Но вернемся к картине Филонова. <…> Все работы Павла Николаевича после выставок в Академгородке, затем однодневных в Курчатовском центре в Москве и в ЛОСХе в Ленинграде возвратились к его сестре.

Из воспоминаний директора Русского музея В. Пушкарёва: «Вероятно, где-то в конце 1960-х годов я познакомился 

с Г. Д. Костаки — крупнейшим коллекционером русского и советского авангарда. Он в это время покупал у Евдокии Николаевны несколько картин Филонова, одна из которых — “Головы (Симфония Шостаковича)” — находится сейчас в Третьяковской галерее».

Костаки — крупнейший коллекционер русского авангарда. Им была собрана большая коллекция живописи. Его дом превратился в музей, открытый для всех желающих; в нем картина Филонова «Первая симфония Шостаковича» стала эмблемой экспозиции.

Но из-за организованных грабежей и вечной слежки со стороны КГБ за квартирой коллекционера, а затем пожара (вернее, поджога) на даче, где погибло большое количество картин, Г. Д. Костаки не выдержал. Он решил покинуть СССР и уехать на родину предков, в Грецию. Сделать этот шаг оказалось не так просто.

26 октября 1976 года Г. Д. Костаки написал письмо министру культуры СССР 

П. Н. Демичеву: «…В настоящее время у меня созрело желание принести в дар государству результат моего многолетнего труда — уникальное собрание русского и советского искусства ХХ века. Среди передаваемых произведений есть работы К. Малевича, В. Кандинского, В. Татлина, Эль Лисицкого, картины М. Шагала, 

М. Ларионова, Н. Гончаровой, А. Родченко, П. Филонова и др.». Главное условие передачи: все произведения передаются в Третьяковскую галерею в Москве, и часть коллекции должна быть выставлена в постоянной экспозиции советского искусства с указанием на дар Г. Д. Костаки. Коллекция не должна быть разрознена, работы не должны продаваться и дариться. «Передавая большую часть коллекции государству, я прошу разрешить мне часть коллекции вывезти за границу».

Дать ответ на условия коллекционера министр культуры СССР самостоятельно не имел права, и в начале января 1977 года последовал его запрос в отдел культуры ЦК КПСС.

1 марта 1977 года Постановлением Секретариата ЦК КПСС дар был принят, и Костаки получил «разрешение на выезд с правом въезда и постоянного проживания в СССР». В 1979 году он уехал со своей семьей из СССР в Грецию. В России осталась его дочь с семьей, Наталья Костаки. Георгий Дионисович Костаки скончался 9 марта 1990 года, был похоронен на афинском кладбище недалеко от места упокоения великого Шлимана, открывателя Трои.

Из выступления старшего научного сотрудника отдела живописи ХХ века ГТГ Ирины Прониной по радио 31 декабря 2006 года: «…В Третьяковской галерее картина “Первая симфония Шостаковича” стала визитной карточкой Филонова. Картина исполнена на промасленной бумаге. История создания этой картины до конца неизвестна. Работа поступила в наше собрание в 1977 году в дар. <…> Только тогда, когда готовилась большая выставка коллекции Костаки в конце девяностых годов, <…> мы сняли с нее раму и сложную обкладку и рассмотрели те авторские надписи, которые есть на крошечных полях этой картины. И там рукой Филонова, как потом оказалось, была сделана надпись: “Первая симфония Шестаковича”. Шостакович писался через букву “е”. Это написание авторское <…> На этих же полях была крохотная надпись: “Начат 25 сентября” — это день рождения Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Но почему же такое название “Первая симфония…”, ведь она была написана в 1925 году?

Рукой Филонова помечено: “19 января. 

18 января. 15.34, полн. затм.”. Надпись сделана, когда бумага находилась еще на мольберте художника, так как она огибает кнопку».

Прониной была подтверждена датировка, предложенная Е. Н. Глебовой: «У брата есть работа, которая в каталоге значится как “Первая симфония Шостаковича”. Внизу картины рукой брата написано: “Без названия”. Даты нет. Но несколько лет тому назад появилась дата — 1935 год. И вот почему. На том же поле, где написано “Первая симфония Шостаковича”, имеются какие-то цифры. Профессор-физик Я. А. Смородинский, увидав их, сказал, что он по этим записям установит дату написания картины. Вскоре он написал мне из Москвы, что записи точные — это было полное лунное затмение в 1935 г.». 

Далее Пронина продолжает: «Картина была не окончена. Дата — январь, 1935 год — это единственная дата, которая дает возможность нам ее датировать точно. Потому что в сентябре какого года он начал, это уже сложно установить. Когда он ее закончил — тоже сложно. <…> В конце двадцатых годов он уже очень хорошо понимал, что за времена наступили. Он был опытным конспиратором. Он понимал, чтó можно писать даже в дневниках, а чт? не стоит <…>, даже в его автобиографии, которую он писал в 1929 году, первые страницы отсутствуют». 

Попробуем, проанализировав все факты, определить дату написания картины и причины изменения авторского названия полотна, а также все-таки приоткрыть тайну «Первой симфонии» в картине Филонова.

«Брат почему-то редко ставил даты на своих работах, никогда их не подписывал, очень редко давал названия. Видимо, он хотел, чтобы его картины сами что-то говорили людям. То, что он не ставил даты, — затруднит тех, кто будет изучать его творчество».

По нашему мнению, Павел Филонов начал картину в 1935 году и окончил в 1936-м. 

Картина большого размера (99 х 67,5 см), а художник работал маленькими кистями, выписывая каждый сантиметр. При этом 28 января 1936 года в газете «Правда» появилась разгромная статья о творчестве его любимого Шостаковича: «Сумбур вместо музыки».

А 28 февраля 1936 г. «неожиданно пришла незнакомая женщина. Она назвалась Варыпаевой — художница из горкома. Пришла потому, что “из всех, с кем встречаюсь, только к вам единственно чувствую доверие”. Она просидела со мною около шести-семи часов. Но зачем пришла — не знаю. Начав разговор со статьи, отчете о дискуссии по искусству, где Эренбург пытается защишать “формалистов”, перешла на Шостаковича» (из дневника П. Филонова).

Возможно, эти два факта повлияли на название картины. Выбрав сначала вариант «Без названия», художник потом делает для нас, зрителей, подсказку: «Первая симфония Шостаковича».

Что же изображено на картине художника, который считал, что надо разгадывать смысл произведения, а не просто любоваться полотном?

И здесь надо вернуться к судьбе Михаила Квадри, расстрелянного в 1929 году, — 

того, кому Шостакович посвятил свою Первую симфонию. Квадри был осужден по делу организации «Демократический Союз», созданной молодыми ребятами, выступившими с листовками против политики партии. К следствию было привлечено более шестидесяти человек, приговорены к расстрелу – двенадцать, среди них одна женщина, и еще один покончил с собой.

Это дело, которое вряд ли было в интересах Лубянки замалчивать. <…> Поэтому, вероятно, Филонов узнал о нем из печати. Не случайно число убиенных лиц и изображенных на картине совпадает. На ней четко представлено четырнадцать голов: один — 

убит (Шапошников), двенадцать — расстреляны, один — покончил с собой.

Слева вверху, как бы отстранен от всей группы, единственный с лицом в анфас бронзового цвета (член Реввоенсовета Р. А. Шапошников, убитый Львом Любарским). Чуть ниже правее, образ с тонким профилем — улавливается сходство с Михаилом Квадри. Ему-то и была посвящена Первая симфония Шостаковича, и он безвинно пострадал в деле «Демсоюза».

Виновник трагедии (убийца Шапошникова) — во втором ряду снизу первый слева — 

человек с двумя парами глаз, «раздвоенная личность», признанный даже тюремными врачами невменяемым (Лев Любарский). В этом же ряду справа единственный женский профиль. Это одна расстрелянная женщина (Щелкова Ольга Александровна). Видно, как выбивались показания — перевернутые головы с кровавыми следами на лицах. Здесь же — как бы прилеплены к основному лицу — контуры лиц пострадавших; кто-то не выдерживал пыток, многим из них расстрел был заменен на концлагеря и ссылки на большие сроки. Множество глаз — это символ провокаторства.

Так иносказательно Филонов поведал нам о начинающихся страшных событиях в стране, о репрессиях, в которых пострадали миллионы ни в чем не повинных людей.

Если принять эту версию, то перед нами не абстрактное полотно, навеянное музыкой великого композитора. Это раскрытая тайна Первой симфонии Шостаковича, связанная с трагедией Михаила Квадри и так мистически переданная Павлом Филоновым.