Генная память молодых музыкантов

Обо всем этом думалось во время концерта, посвященного 77-й годовщине полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. 

Идея концерта, поддержанная артистами оркестра, принадлежит молодому пианисту и композитору Ивану Александрову. Он стал инициатором и одним из главных солистов концерта и произнес вступительное слово о музыке композиторов блокадной поры. 

Автор Двадцати четырех прелюдий для фортепиано (1934–1935), шесть из которых были исполнены в концерте, — Борис Гольц — в начале Великой Отечественной войны ушел добровольцем на фронт, в 1941–1942 годах работал в творческой группе при Политуправлении Балтийского флота, умер от голода в блокадном Ленинграде. 

Композитор Юрий Кочуров во время блокады страдал дистрофией, провел несколько месяцев в госпитале, чудом выжил. «И, несмотря на ужасы блокады, — сказал Иван Александров, — он писал очень светлую музыку». 

Историю Израиля Финкельштейна Иван Александров рассказал со слов сына композитора, Эмиля Израилевича: «Когда началась блокада Ленинграда, группу ленинградских композиторов отправили рыть окопы в пригород. Неожиданно начался налет авиации, и все люди, включая группу композиторов, побежали, пытаясь спастись. Израиль Финкельштейн подвернул ногу, он не смог дальше бежать, упал. Его подобрала машина, ехавшая за ним…»

Орест Евлахов, ученик Шостаковича и педагог таких выдающихся композиторов, как С. Баневич, А. Петров, В. Гаврилин, Б. Тищенко, С. Слонимский, И. Шварц и др., в годы блокады не покинул родной город. Его фортепианная сюита «Ленинградский блокнот», прозвучавшая в концерте в исполнении оркестра (инструментовка В. Сапожникова), написана была в 1943 году и посвящена пианисту Александру Каменскому, который все дни блокады вел активную концертную и педагогическую деятельность.

В музыке этих композиторов поражает главное — красота музыкального языка и благородство выражаемых чувств. Музыка вспоминает, печалится, плачет, пытается найти спасение в благозвучии, а если отчаивается, то старомодно сентиментально, по-шопеновски, по-рахманиновски, а не раздирающе болезненно. И осознание того ужаса, с которым диссонировала беззащитная красота этих произведений, потрясает до слез!

Молодые музыканты это ощущают на глубинном уровне. Иван Александров сольно и в ансамбле с Маргаритой Гинц (Ю. Кочуров, Мелодия для скрипки и фортепиано) и В. Вирок-Столетовым (И. Финкельштейн, Ария для виолончели и фортепиано) передавали музыкальные послания из того времени нам, сегодняшним, уколом прямо в сердце. 

Сюита для струнного квартета из музыки к кинофильму «Пётр I» Владимира Щербачёва, написанная композитором, тяготевшим к крупным музыкальным полотнам (симфонии «Русская», «Ижорская», опера «Анна Колосова»), — мастерская стилизация, восторженный гимн «блистательному Санкт-Петербургу». Возникали музыкально-архитектурные ассоциации, невольно вспоминалось то, с каким самоотверженным мужеством и любовью во время войны музейные работники Ленинграда сохраняли сокровища дворцов-музеев. 

Исполнители (М. Комарова, М. Гинц, Д. Бекеле, Е. Александрова) сыграли сюиту не только с изумительным чувством стиля, но и с пониманием драматической эпохи, в которой создавалась эта музыка (1943 год). Особенно пронзительно прозвучала Павана, подобная светлой эпитафии, достойной плыть голосом памяти над Пискарёвским кладбищем. 

Слушая в исполнении оркестра «Ленинградский блокнот» Ореста Евлахова, Музыку для камерного оркестра Георгия Свиридова (1944; 1964), наблюдая за дирижером Игорем Томашевским, его «прохладной» сосредоточенностью, экономностью жестов, не всегда можно было понять, откуда бралась та мощная энергетика, которой дышал оркестр.

Конечно, велика в этом роль концертмейстера оркестра, известного скрипача Чингиза Османова, который, безусловно, является правой рукой дирижера. Но и заразительная открытая эмоциональность пианиста Ивана Александрова была очень ощутима. Дирижер словно аккумулировал энергетические потоки с разных «флангов» оркестра. 

Несмотря на то, что коллектив в 2022 году будет отмечать свое 55-летие, возраст руководителя и основного состава оркестрантов позволяет назвать его молодым. Последовательное чередование в афише коллектива оркестровых и камерно-ансамблевых программ говорит о живой работе в коллективе, о тяге молодых музыкантов к самовыражению в качестве солистов. 

Академическая сдержанность дирижера и музыкантов не помешала им с огромной захватывающей силой проявить понимание музыки, судеб композиторов другой эпохи, отраженной в них истории страны, города. Это стало особенно очевидно, когда оркестр заиграл Вальс из балета «Дом у дороги» Валерия Гаврилина. Произошло полное эмоциональное единение молодых исполнителей и слушателей в зале (порой весьма почтенного возраста). Наверное, на уровне той самой коллективной генетической памяти, которую музыка, как никакое другое искусство, способна оживить в нас.