Бесконечный «Дивертисмент»

О камерном оркестре «Дивертисмент» (художественный руководитель — заслуженный артист России Илья Иофф) можно писать каждую неделю и всё равно не «угнаться» за всеми концертными событиями этого творческого коллектива. Программы оркестра последних трех месяцев поражают не только разнообразием репертуара, но и продуманностью концепции каждой из них, внутренней логикой, даже при отсутствии объединяющего тематического названия. Этот подход мне кажется чрезвычайно ценным и выгодно отличающим данный коллектив.

Единство божественного мира музыки
В одном из концертов оркестра в Малом зале филармонии соседствовали произведения Иоганна Себастьяна Баха, Карла Филиппа Эмануэля Баха и композиторов нашего времени — Владимира Мартынова и Сергея Ахунова. Это позволило протянуть невидимые нити духовных связей между композиторами разных эпох, которые были изначально осмыслены и «услышаны» самими исполнителями. А слушатели, погрузившись в перекличку во времени, могли приблизиться к осознанию единства безбрежного пространства мировой музыки.
После Концерта Ля-мажор для клавира с оркестром И. С. Баха пьеса «Послеполуденный отдых Баха» Владимира Мартынова воспринималась «божественным отсветом» души великого композитора через столетия.
Илья Иофф нашел очень точные слова для «настройки» слушателей на восприятие минималистического произведения, вспомнив в том числе полные самоиронии слова самого Мартынова, говорившего о том, что порой слушателю через пять минут восприятия минималистического опуса хочется выйти из зала, хлопнув дверью. Сознаюсь, что и в моей жизни был такой негативный опыт «общения» с минимализмом, когда бесконечное повторение одной фразы превращалось в невыносимую пытку. Исполнение произведения Мартынова оркестром «Дивертисмент» подарило потрясающие переживаниияи откровения.
Исходная многократно повторяющаяся интонация этого произведения расцветала подобно раскрывающемуся на рассвете цветку, наполнялась солнечным светом. Многокрасочная картина рождалась из тончайших оттенков обращений, комбинаций простого трезвучия! Наконец, бережно «собираемые» звуки божьего мира выросли в жизнеутверждающую музыку вселенского ликования в «органном» звучании виолончелей и наступил тот самый экстаз, который пробуждает слезы восторга от ощущения, что в этот момент «послеполуденного отдыха Баха» нам проповедовал любовь к миру сам Бог.
Это состояние было подхвачено и «Пассакалией» Сергея Ахунова, посвященной коллективу, с которым композитор активно сотрудничает. Чудесное соло всегда впечатляющей своим мастерством и артистическим обаянием флейтистки Марии Федотовой словно воспаряло над Землей в восторге от созерцания ее божественной красоты.
В исполнении Бранденбургского концерта Баха (№ 3, Соль-мажор) поразило еще одно, неоднократно отмечаемое мной, качество в игре оркестра. «Дивертисмент» играет музыку далекого прошлого не архаично, а слыша ее «современными ушами», относясь к ней не просто с уважением, а как к своей, сегодня сочиненной. Это наполнение музыки энергией сегодняшней жизни передается в зал и возникает то, чем так ценен каждый концерт, —
общение, обмен живыми эмоциями.

Всю жизнь играем в танго
Казалось бы, кого можно сегодня удивить танго? Тем не менее танго как музыкальное открытие ХХ века бесконечно волнует людей и я не предвижу ослабления его могучего воздействия на наши эмоции. Поднятое на недосягаемую высоту Астором Пьяццоллой, оно уже никогда не сможет стать жанром, которому раньше приписывались мещанские банальность и пошлость. Программа «Дивертисмента» вновь раскрыла диапазон преломления танго в творчестве разных композиторов.
«ViolinTango» М. Местре, впервые исполненное оркестром в России, — это трехчастый цикл, построенный в соответствии с канонами циклической концертной формы, драматическое развитие которой обострено танго-образами, «начиненными» страстью. Возможность такой серьезной симфонической разработки танго-тематизма уже показал в своих концертах Астор Пьяццолла.
Произведение латвийского композитора Георга Пелециса «Астор Пьяццолла, Оскар Строк и я» («Buena Riga»), написано в 2001 го-
ду. Мелодии танго Буэнос-Айреса, сливаясь с темами латвийского короля танго Оскара Строка, пробуждают мучительную ностальгию, запускают «черно-белое кино» наших воспоминаний о времени, когда эти мелодии были музыкальным фоном жизни ушедших поколений, и хранят в своем звучании и счастье, и боль непростого времени наших родителей.
Наконец, цикл «Времена года в Буэнос-Айресе» Пьяццоллы — Десятникова степенью убедительности транскрипции еще раз вызвал параллель с «Кармен-сюитой» Бизе — Щедрина. Два взгляда, два «слышания» композиторов, обладающих мощной «термоядерной» силой таланта, объединяясь, «взрывают» наши чувства переживаниями-размышлениями о жизни, фазы которой всегда ассоциируются у нас с временами года.

Мы родом из детства
Программа «Детство» в преддверии старого Нового года своей трогательной атмосферой напоминала дореволюционные новогодние и рождественские открытки.
Вступительное слово Ильи Иоффа было не только об истории создания произведений, не только об инструментальном преображении фортепианного цикла Р. Шумана «Детские сцены» очень деликатной версией для струнного оркестра Г. Корчмара и не только о ярком, красочном переложении для струнного оркестра самим Ильёй Иоффом великого вокального цикла М. Мусоргского «Детская». Этот монолог настраивал полный зал взрослых слушателей на многогранно важное переживание «философии детства» как источника всей нашей жизни.
Слушая «мир детства» таким, каким запечатлели его Шуман и Мусоргский, я думала о том, как, наверное, отличаются от современных ребят дети того далекого времени, играющие в деревянные лошадки, горелки, седлающие палочку, трогательно и искренне молящиеся за всех дорогих им людей. Но одновременно думалось и о том, как беззащитны дети во все времена, терзаемые своими детскими страхами. Они так же сердятся, порой лукавят, но остаются трогательными, нежными и ранимыми, пока не коснется их тяжелая, холодная рука расчетливого века.
Совершенно по-взрослому «прочиталась» шумановская пьеса «Поэт говорит». Она уже совершенно не детская, но мне подумалось, что каждый поэт, да и просто творческий человек, в силу своей тонкой душевной организации, долго таит в себе ребенка. А эта музыка позволяет ему беззащитно открыться.
И невозможно не сказать об удивительной певице Вере Чекановой, которая и голосом, и обликом своим словно создана для исполнения «Детской» Мусоргского. Какой теплый, ровный, без тремолирования голос ласкающего слух тембра, в котором есть детская нежность, но нет той нарочитой, «визгливой» искусственной детскости, которой зачастую грешат от усердия перевоплощения певицы, исполняющие это произведение. Особая открытость лица певицы, бесхитростность или, напротив, детская лукавинка взгляда, тонкая мимическая игра полны естественности, достоверности передачи чувств через столь же детализированную вокальную декламацию. Это было так точно актерски прочувствовано и сыграно, что сердце сжималось на пронзительных, очень драматичных для детской души: признаниях «Миша больше не будет любить свою нянюшку! Вот что!» или трогательном вопросе-многоточии в конце молитвы: «Господи, помилуй и меня, грешную. Так, нянюшка?..» А как певица, совершенно по-детски замерла в «Жуке», всем своим существом боясь шевельнуться! И какое замечательное чувство юмора, а точнее, понимание юмора Мусоргского. Вера Чеканова — прекрасная камерная певица, которую хочется слушать, открывать для себя в разной музыке.
Одно только маленькое замечание. Безусловно, очень красочная оркестровка цикла Ильи Иоффа придала театральности аккомпанементу, усилила звукоизобразительность его в ярких жанровых зарисовках Мусоргского. Но хотелось бы несколько точнее выстроить баланс между голосом и оркестром. Яркость красок увлеченной игры оркестрантов (их можно понять!) местами немного «перекрывала» певицу, которой в сложной вокальной декламации, с массой нюансов в передаче разговорных интонаций и без спасительных для звучания голоса распевов на гласных звуках было сложновато состязаться с оркестром. А главное, здесь, в вокальной партии, и нельзя ничего форсировать: уйдет эта пленительная достоверная интонационная проработка детской речи.
Нескончаем творческий марафон «Дивертисмента». Хочется везде успеть за ним, постоянно открывающим новые страницы в бескрайнем мире музыки. Именно это делает наше совместное путешествие бесконечно интересным.