А вы мазур сыграть могли бы на плоцком фиделе?

В начале вечера Лидия Львовна Волчек, директор фестиваля, рассказала об идее концерта: соединить народное звучание польских, словацких, венгерских, румынских песен и наигрышей и их преломление в произведениях Ф. Шопена, С. Монюшко, Б. Бартока, Ф. Листа. Исполнители из Венгрии и Польши были с нами только через экран, расположенный на сцене театра. 

Плоцкий фидель, билгорайская сука, мелецкая сука — эти струнные смычковые музыкальные инструменты польского происхождения уже звучали на фестивале, когда пять лет назад в Петербург приезжал ансамбль Марии Помяновской. В этом году исполнители сделали уникальную запись для Международной недели консерваторий. Удивительным открытием было исполнение фортепианных мазурок Шопена на этнических инструментах, сочный звук суки и фиделя окрасил темы этих пьес грубоватостью неакадемического музицирования. Отмечу мастерство игры исполнителей с тембрами. Аккордеон (Хуберт Гизевски) рождал эффект большого количества голосов, он передавал то волыночный бурдон, то печальные напевы жалейки, а звонно-ударные инструменты (Войчех Любертович) добавляли ощущение праздничного уличного звучания. 

Тепло приветствовали слушатели Олега Вайнштейна (фортепиано). Живое исполнение — как глоток свежего воздуха: Шопен на рояле звучал — о, откровение! — не так, как хотели его нам преподнести организаторы. Это был, конечно же, поляк — но и француз, одетый с иголочки, утонченный, нежный, чарующий. Его романтическая душа и хрупкая натура были воплощены в этой музыке. Последним номером концерта Олег Вайнштейн исполнил Венгерскую рапсодию № 13 Листа. Шопен и Лист — да, так они и должны звучать вместе в одном концерте, потому что очень контрастны их темпераменты; у каждого своя индивидуальность, и впечатления не смешиваются.

Исполнители из Венгрии показали свою программу в непрерывном потоке. Новый камерный хор Ференца Листа безупречно спел Четыре словацкие народные песни Б. Бартока (пожалуй, что титров не хватало, чтобы было как в кино). Затем сначала прозвучал «оригинал», то есть Гергей Ковач сыграл Шесть румынских танцев Бартока на фортепиано, а потом ансамбль представил «джазовую версию» для фортепиано, контрабаса и ударных. Границы, поставленные исследователями музыки, стираются. Народное, академическое, джазовое представляют разные грани одного музыкального действа, выливаясь мощным потоком энергии звуковых вибраций.

Когда ансамбль из Венгрии исполнял народные наигрыши, мы, благодаря видео, могли вблизи рассмотреть одухотворенные лица исполнителей, отметить, что альт (Мартон Фекете) держат непривычным нам способом (он ставится узкой стороной корпуса на плечо). Джазовые импровизации вносили медитативный характер в этническую музыку, а ансамблевое звучание, напротив, вскрывало первобытную буйность. Программа была выстроена так, что после хорового звучания наступило затишье с чередованием подлинных тем и воплощением характерных ритмов и интонаций народного творчества в музыке Бартока (будучи не просто композитором, но и исследователем, он слушал и записывал много исконных напевов и наигрышей). Все двигалось по нарастающей, чтобы в конце прорвался голос соло (Агнеш Энеди), как подлинно нродный гимн. 

И это дионисийское начало прозвучало в музыке Листа: его мощные аккорды и быстрые пассажи, все усиливающаяся динамика и остановки на кульминации воспринимались не как дань блестящему салонному пианизму XIX века, а как страстный порыв, рушащий галантные манеры. 

Международная неделя консерваторий всегда представляет что-то новое, и этот концерт-эксперимент не стал исключением. Мы смогли убедиться, что музыкальное творчество не знает границ.